Откуда взялось название «Байкал».
Записано от Е.И.Сороковикова - Магая
Русские
давно слыхали, что где-то посреди Сибири есть огромное озеро. Но как оно
называется, никто про то не знал. Когда русские купцы, а потом
казаки за Урал перевалили и стали к большим рекам Оби
и Енисею подходить, они узнали, что вокруг озера, которое денно
и нощно кипит, люди живут. Узнали те русские, что то озеро богато
рыбой, а по берегам разные звери ходят, да такие дорогие,
которых в свете больше нигде нету. Стали казаки и купцы торопиться
к тому морю-озеру, шли, не спали, коней не кормили,
не знали, когда день кончается и когда ночь начинается. Каждому охота
было первому к озеру попасть и посмотреть, какое оно есть
и почему оно кипит без отдыху.

Шли те купцы и казаки к морю долго,
несколько лет, много их дорогой поумерло, но живые все-таки дошли
и увидели перед собой Шаманский камень. Он им дорогу перегородил, свет
закрыл. Ни вправо, ни влево от него отвернуть нельзя, кругом
такие горы, что закинешь голову шапка слетает, а верхушки не видно.
Покрутились казаки с купцами около Шамана-камня и подумали, что
не пробраться им к морю, а сами слышат, как оно шумит,
вздымается и о скалы бьется.
Загоревали купцы, опечалились казаки, видать, вся
их длинная дорога пропала ни за понюшку табаку. Отъехали они назад,
шатер разбили и стали тяжкую думу думать, как же им Шаман-камень
перевалить или горы объехать. Горы им не объехать - море проглотит.
Так остановились казаки с купцами и стали жить недалеко
от моря-озера, а на берег никак не попадут.

Долго им тут пришлось жить, может быть,
и кости там их сгнили бы, но тут на их счастье подошел
к ним неведомый человек и назвался бурятом. Русские начали его
просить, чтобы он их провел на берег, обвел кругом моря и показал им
дорогу на землю, где они еще не были. Ничего бурят им не сказал,
он сложил свои ладони в трубочку, потом поднес их к лицу и пошел
в лес. Русские не стали его задерживать, отпустили с богом.
Снова опечалились купцы и казаки, как же дальше быть, не миновать,
видно, смерти им. Так жили они долго ли, мало ли, никто ни дни,
ни месяцы не считал. Отощали и осунулись купцы с казаками,
хуже прежнего горе их обуяло. Хотели они уже с последними силами собраться
и назад идти, но тут снова пришел тот бурят и сына своего
привел, сказал:
"Не обойти мне с вами Байгала -
стар я стал, не обогнуть мне Камень-шаман - года давно ушли, берите сына,
у него глаза светлые, а ноги оленьи".
Ушел старик в тайгу, а сын повел
русских новой дорогой, вывел их на берег моря и сказал:
"Байгал".
Русские спросили его, что это такое, он им
ответил:
"По-нашему значит огненное место, здесь
раньше сплошной огонь был, потом земля провалилась и стало море. С тех пор
мы зовем наше море Байгалом".
Русским это название понравилось, и они тоже
стали называть это море Байкалом.
Осень
Славное море - священный Байкал,
Славный корабль ~ омулевая бочка,
Эй, баргузин, пошевеливай вал!
Молодцу плыть недалечко.
С тех пор, как Байкал был открыт для мира, эту старинную сибирскую песню знают в самых разных концах света - в Европе и Азии, в Африке и в Австралии, в обеих Америках, ибо ежегодно, особенно летом, приезжают на древние берега озера - моря многие тысячи любознательных экскурсантов. Если считать и так называемых «диких» туристов, то в прибрежной тайге деревья, травы, камни, ледники, реки чувствуют напор почти миллиона путешественников, ищущих общения с загадочным Байкалом. Но, распевая эту сразу запоминающуюся песню, немногие все же могут похвастаться, что испытали на себе всю силу своенравного ветра - баргузина. Летом он обычно начинается утром и стихает к ночи. Зато осенью может дуть всю неделю. Тогда исчезает зелень воды, словно каждый порыв баргузина добавляет в нее все новые дозы густой синьки. Байкал темнеет, гребни волн вспыхивают белыми молниями и летят, подгоняемые песенным ветром. Рыбаки радуются: после баргузина больше рыбы в прибрежных водах - он сгоняет сюда планктон, а вслед за пищей идут косяки.

Чаще всего осень на Байкале - светлая, ясная, погожая. Солнце предчувствует зиму, светит особенно пронзительно, поджигая листья берез, осин, лиственную хвою. Небесный жаркий свет словно переливается на землю, и вот уже тайга горит осенним золотом и багрецом, В сентябре -октябре самый чистый воздух над озером, заветное время для ученых, установивших свой телескоп поблизости от села Лиственничное, на вершине горы. В эту пору на всей земле нет места более подходящего, чтобы смотреть в небо. Воздух прозрачен настолько, что вершины прибрежных хребтов, украшенные снегом, видны невооруженным глазом за двести и более километров.
... Вдруг средь бела дня набегают нежданные тучи, резкий вихрь выветривает тепло, точно набухшие снегом громадины, касаются лесистых вершин, и является глазам странная картина: тучи словно обесцвечивают тайгу, лес седеет на глазах. Такие растения — посланцы земли - приносит иногда нежданный снегопад, который длится и два. и три дня. На сентябрьских деревьях еще вовсю зеленеют кроны, но на каждом листе, на каждой ветви оседает все больше, казалось бы, невесомых снежинок, тяжесть становится невыносимой, молодые березы свиваются в кольцо, клонятся к поседевшей траве, а старые мощные великаны не выдерживают и падают, выворачивая из родной земли корни. Следы этого гигантского побоища хрупких легкотающих снежинок с лесными богатырями видны еще долго. Байкал в такие дни становится черным, глухо бьют в прибрежные

камни хмурые валы, выбрасывая брызги, похожие на отсветы снега. Снег вообще только прикидывается мирным и тихим. Зимой сдуваемые с ледяной поверхности священного моря снежинки мириадами ударяют в прибрежные деревья, словно наждаком сдирают кору.
Осенью в притоки Байкала идут на нерест косяки омуля. Это происхо-. дит в ту пору, когда температура байкальской воды и воды притоков выравнивается. Словно открываются своеобразные шлюзы, и рыбы устремляются в реки с чистой прозрачной водой, с промытым донным песком и галькой- Миллиарды икринок будут покоиться туг несколько месяцев, не боясь низкой зимней температуры - нерестилища не промерзают до дна. Через 200 -220 дней из икринок проклюнутся личинки, окрепнув, станут мальками. Они будут заложниками погоды, добычей хищников, и меньше половины их вернется в лоно Байкала.
Поздней осенью, когда ночные морозы чередуются с элегическим дневным теплом, постепенно уменьшается сток горных вод в Байкал, потому что замирают покрытые ледяной корой ручьи и малюсенькие притоки, а ге, что покрупнее, то поддаются холоду, то, взбеленившись, ломают белые неокрепшие панцири и рвутся к батюшке Байкалу, неся ему последнюю предзимнюю дань.
Тайга уже отдала людям свой лесной хлеб: ягоды, грибы, орехи, целебные травы. Уже запасливые кедровки закопали там и туг на долгую зиму урожай кедровых орехов. Уже заполнили свои кладовые лесные звери: в норах, дуплах, потаенных местах спрятан теперь лесной урожай. Уже давно окрепли птенцы перелетных птиц, их станицы прозвенели, прокурлыкали над родными чащами и скрылись в теплой дали.
Осыпалась хвоя с лиственниц, и весь лес у подножия деревьев словно покрыт желтым снегом - хвоинка к хвоинке, как снежинка к снежинке. А лес прозрачен, ландшафты вокруг Байкала похожи теперь на офорты, гравированные великим художником - природой, Особенно выразительно графична тайга в непогожие пасмурные дни, когда нет ни дождя, ни снега, но нет и солнца - оно закрыто тугим серебристо-серым пологом.
Зеленоват Байкал, он словно вздрагивает от холода - его разогретая вода еще в начальную осеннюю пору ушла в глубины, как бы отдав им поверхностное тепло взаймы: зимой из таинственного мрака часть этого тепла вернется к поверхности- Ветры все чаще раскачивают водный простор, холодно светятся волны.
И вдруг наступает тишина, и лето, словно по рассеянности забывшеечто-то в глубинах тайги, возвращается, говорит, и ликует в прибайкальских просторах. Бывает, что заморочит черемуху, и та оживет, приняв обманное тепло за весну. Но таких дней все меньше и меньше. Скоро всевокруг озера приберег к своим рукам зима. И лишь Байкал будет бушевать
и метаться, и все будет ему казаться, что он могуч и молод, каким был повесне.